14 декабря Президиум Верховного Суда утвердил Обзор судебной практики по делам о признании брака недействительным за 2019−2021 гг. Документ содержит 18 правовых позиций.
Содержание обзора
Во вступительной части документа указано, что в 2019 г. судами всего было рассмотрено 596 дел о признании брака недействительным. В 2020 г. количество дел уменьшилось на 26% (440 дел), в 2021 г. было рассмотрено 647 дел, т.е. на 47% больше, чем годом ранее. Отмечается, что наибольшее количество таких дел было рассмотрено судами по основанию регистрации брака супругами или одним из них без намерения создать семью (фиктивный брак).
ВС пояснил, что в большинстве случаев такие иски предъявлялись супругом, полагавшим, что действия ответчика после вступления в брак свидетельствуют об отсутствии у него намерения создания семьи на момент регистрации брака. Кроме того, иски о признании брака недействительным заявлялись по указанному основанию также прокурором в интересах РФ. Соответчиками по таким делам являлись российские граждане, заключившие брак с гражданами иностранного государства, имеющими целью облегчение прохождения процедур, связанных с осуществлением миграционного контроля, получение разрешения на временное проживание в РФ, получение российского гражданства в упрощенном порядке.
Подчеркивается, что при разрешении споров суды исходили из того, что юридически значимыми обстоятельствами являются установление воли лиц, вступающих в брак, направленной на создание семьи, наличие признаков семьи и направленность воли лиц, вступивших в брак, на сохранение семьи после заключения брака. В обзоре разъяснено, что, разрешая вопрос о подсудности дел, связанных с признанием брака недействительным, суды руководствовались ст. 24, 28 и 29 ГПК РФ. Указанные иски рассматривались районными судами по месту нахождения ответчика.
В п. 1 документа обращено внимание на то, что судья должен отказать в принятии искового заявления о признании брака недействительным, предъявленного супругом, знавшим о фиктивности брака. ВС пояснил: судам следует учитывать, что в соответствии с требованиями абз. 5 п. 1 ст. 28 СК РФ право на предъявление иска принадлежит помимо прокурора только тому супругу, который не знал о фиктивности брака.
Адвокат АП Санкт-Петербурга Станислав Дроботов отметил, что перечень оснований для отказа в принятии искового заявления закреплен ст. 134 ГПК РФ. «Этот перечень исчерпывающий. Все основания предполагают недопустимость использования судебной процедуры для защиты права: либо защита должна осуществляться в ином производстве, либо права истца не затронуты, либо процедура защиты уже пройдена и имеется вынесенный судебный акт по тому же предмету и основаниям (утвержденный отказ от иска, мировое соглашение). При этом исследование доказательств и обстоятельств дела не производится», – подчеркнул эксперт.
Станислав Дроботов пояснил, что ст. 28 Семейного кодекса РФ определяет перечень лиц, обладающих правом требования признания брака недействительным. Это материально-правовая норма, наделяющая ряд субъектов правом на иск. Отсутствие права на иск может быть установлено только в ходе судебного разбирательства. «По логике п. 1 обзора суд должен оценить обстоятельства заключения брака – знание истца о фиктивности брака – еще до принятия искового заявления, что, на мой взгляд, неверно. Знание о фиктивности брака – это субъективный критерий и обстоятельство заключения брака, а не объективная характеристика заявителя. Волю сторон на создание семьи и выяснение обстоятельства, знал ли истец о фиктивности брака, следует устанавливать в ходе судебного разбирательства», – прокомментировал адвокат.
Юрист, партнер юридического партнерства «Сидякин&Сидякин» Владимир Сидякин отметил, что в системе семейного права актуальным остается вопрос заключения фиктивных браков на коммерческой основе между гражданами РФ и иностранными гражданами в целях получения последними российского гражданства. «Полагаю, что ВС РФ не напрасно включил в п. 1 пример о недопустимости принятия искового заявления о признании брака недействительным от супруга, который знал о фиктивности брака. Тем самым Суд стремится обеспечить неукоснительное соблюдение нормы права и предупреждает незаконную “торговлю” институтом брака», – считает он.
Как следует из п. 2, суд дожжен прекратить производство по делу о признании брака, заключенного с нарушением требований ст. 14 СК РФ, недействительным, если истцом не доказано, что он является наследником. Отмечается, что в соответствии с абз. 2 этой статьи не допускается заключение брака лицами, из которых хотя бы одно лицо уже состоит в другом зарегистрированном браке. ВС напомнил, что требовать признания брака недействительным вправе супруг, не знавший о наличии обстоятельств, препятствующих заключению брака, опекун супруга, признанного недееспособным, супруг по предыдущему нерасторгнутому браку, другие лица, права которых нарушены заключением брака, произведенным с нарушением требований ст. 14 Кодекса, а также орган опеки и попечительства и прокурор.
В п. 3 обзора указано, что на требования о признании брака недействительным срок исковой давности не распространяется. При этом исключения составляют требования о признании брака недействительным в случае предъявления одним из супругов такого требования по основаниям сокрытия другим супругом от него (нее) наличия венерической болезни или ВИЧ-инфекции при вступлении в брак.
Согласно п. 4 поддельность подписи лица в заявлении о государственной регистрации заключения брака и поддельность его подписи в актовой книге является основанием для исключения актовой записи о регистрации брака. Уточняется, что фальсификация актовой записи о заключении брака указывает не на наличие препятствий к заключению брака, а на отсутствие самого факта регистрации брака.
В следующем пункте подчеркивается, что состояние здоровья, при котором вступающее в брак лицо не могло понимать значения своих действий и руководить ими, свидетельствует об отсутствии добровольного согласия такого лица на вступление в брак и является основанием для признания брака недействительным.
В п. 6 Верховный Суд отметил, что требовать признания брака, заключенного при отсутствии добровольного согласия одного из супругов на его заключение в результате невозможности в силу своего состояния на момент государственной регистрации понимать значение своих действий и руководить ими (при наличии порока воли), недействительным имеют право только супруг, права которого нарушены заключением брака, и прокурор.
Станислав Дроботов указал, что в отличие от п. 1 в п. 6 документа речь идет об объективной характеристике истца, установленной ст. 28 СК РФ, которая не наделяет наследников правом на иск, и здесь отказ в принятии искового заявления выглядит несколько более обоснованным. «Вместе с тем неясно, с каким положением ст. 134 ГПК РФ корреспондирует подход суда. Предъявление иска прокурором, а не наследником не предполагает иной вид судопроизводства, только иной субъектный состав. Наследник очевидно может иметь вполне обоснованный законный интерес в признании фиктивным брака наследодателя, тогда как обращение в прокуратуру не всегда эффективно», – считает эксперт.
В п. 7 обзора указано, что суд вправе признать брак недействительным, если он заключен между лицами, из которых хотя бы одно уже состоит в другом зарегистрированном браке. А в соответствии с п. 8 супруги после расторжения брака (как в судебном порядке, так и в органах записи актов гражданского состояния) не вправе ставить вопрос о признании этого брака недействительным. Исключения составляют случаи, когда действительность брака оспаривается по мотивам наличия между супругами запрещенной законом степени родства либо состояния одного из них на время регистрации брака в другом нерасторгнутом браке.
Адвокат АК «Право на семью» Олеся Осмоловская считает, что данное исключение введено целесообразно, так как в нем содержатся случаи фактических обстоятельств, подтверждающихся документально и не требующих дополнительных доказательств. «Так, близкое родство подтверждается регистрацией о рождении и внесенных записях о родителях, а наличие супружеских отношений – регистрацией брака в органах ЗАГС и отсутствием записи о расторжении брака. Именно на этих основаниях суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции, еще раз подчеркнув важность для судов запрашивать документы из первоисточников, подходить к рассмотрению дел обоснованно, глубоко, вникая в суть проблемы, а не формально», – отметила эксперт.
ВС разъяснил, что в силу п. 1 ст. 29 СК РФ суд может признать брак действительным, если к моменту рассмотрения дела о признании брака недействительным отпали те обстоятельства, которые в силу закона препятствовали его заключению (п. 9).
В п. 10 обращено внимание, что законом установлен запрет на заключение брака между близкими родственниками (родственниками по прямой восходящей и нисходящей линии (родителями и детьми, дедушкой, бабушкой и внуками), полнородными и неполнородными (имеющими общих отца или мать) братьями и сестрами).
Исходя из п. 11 заключение брака между лицами, из которых хотя бы одно на момент заключения брака признано судом недееспособным вследствие психического расстройства, является основанием для признания такого брака недействительным.
В п. 12 обзора поясняется, что если брак заключен с нарушением требований ст. 14 СК РФ, т.е. вопреки указанным в ней препятствиям, то право обратиться с требованием о признании такого брака недействительным предоставлено наследникам, считающим, что их права нарушены заключением этого брака. ВС указал, что суд первой инстанции, удовлетворяя требования истца, пришел к правильному выводу о том, что она в силу закона является наследником имущества, оставшегося после смерти ее отца. Следовательно, истец была вправе на основании абз. 4 п. 1 ст. 28 СК РФ требовать признания брака недействительным.
В п. 13 отмечено, что суд отказывает в удовлетворении иска о признании брака недействительным на основании п. 3 ст. 15 СК РФ, если установит, что лицо при вступлении в брак не скрывало от другого лица наличие ВИЧ-инфекции. В данном пункте рассказывается о Ю., которая обратилась в суд с иском к М. о взыскании алиментов на двух несовершеннолетних детей, а также о взыскании алиментов на свое содержание как супруги. Исковые требования Ю. мотивированы тем, что она с октября 2018 г. состоит в браке с ответчиком, который является отцом их несовершеннолетних детей, имеет стабильный заработок, от материальной помощи на содержание детей уклоняется. Вместе с тем ответчик М. обратился в суд со встречным исковым заявлением о признании брака недействительным, указав, что Ю. при заключении брака с ним скрыла наличие ВИЧ-инфекции. Решением суда иск Ю. был удовлетворен частично, в удовлетворении встречных требований М. отказано.
ВС отметил: суд установил, что Ю. сообщила о своем диагнозе М. в 2016 г., до регистрации брака и до наступления первой беременности; зная о диагнозе жены, М. настаивал на сохранении первой и второй беременностей. При таких обстоятельствах, как считает ВС, суд пришел к правильному выводу об отсутствии оснований для признания брака недействительным.
В п. 14 вновь подчеркивается, что отсутствие намерения супруга или одного из них создать семью является основанием для признания брака недействительным (фиктивным). В следующем пункте подчеркивается, что требование о признании фиктивного брака недействительным может быть заявлено только прокурором, а также не знавшим о фиктивности брака супругом, а наследники таким правом не обладают.
В п. 16 уточняется, что если к моменту рассмотрения дела о признании брака недействительным отпали те обстоятельства, которые в силу закона препятствовали его заключению, то суд вправе признать такой брак действительным с момента его регистрации. А. обратился с иском к Ю. и администрации района города о признании брака недействительным, ссылаясь на то, что брак заключен между его братом В. и Ю. в период, когда последняя была признана решением суда недееспособной. Администрацией района города заявлен встречный иск о признании брака, заключенного между В. и Ю., действительным в связи с тем, что обстоятельства, препятствующие заключению брака, отпали. Решением суда в удовлетворении исковых требований А. было отказано, встречные исковые требования удовлетворены.
Суд установил, что Ю. решением суда в июне 2000 г. признана недееспособной, в августе 2004 г. Ю. зарегистрировала брак с В., а в ноябре 2016 г. В. умер, после его смерти открылось наследство, наследником первой очереди по закону является Ю. При разрешении спора судом учтено, что фактически супруги с 2004 по 2016 г. проживали в браке, вели совместное хозяйство, имели общий бюджет, заботились друг о друге. Брак заключался ими добровольно, по взаимному согласию, супруг знал о том, что жена признана недееспособной, однако брак при жизни недействительным не признавал, заявлений о расторжении брака не подавал. Таким образом, суд принял во внимание установленные обстоятельства и наличие судебного акта о признании Ю. ограниченно дееспособной от 21 февраля 2019 г.
В соответствии с п. 17 при признании брака недействительным добросовестность супруга (супруги), необходимость предоставления содержания, а также раздел совместно нажитого имущества устанавливаются судом только при заявлении таких требований сторонами. Если такие требования при разрешении спора о признании брака недействительным судом не заявлялись, то супруг, считающий себя добросовестным, вправе обратиться в суд с самостоятельными требованиями о признании права на получение содержания, о разделе имущества, приобретенного совместно до признания брака недействительным.